|
|||
|
|
|
||
|
Ксения Федорова Сказки для взрослых
Леденцы Когда-то, давным-давно, стоял на земле большой и красивый город. Наверняка он стоит,-и по сей день, на том же месте, но в старые времена он был не в пример красивее. Были там и дома под красными черепичными крышами, и мостовые из красного и синего звонкого булыжника, и площадь с фонтаном, церковью и ратушей. А главным украшением площади был Дом Бургомистра, трёхэтажный, с башенками и флюгерами, с разноцветными стёклами в частых переплётах высоких окон, с рыцарским щитом над каменными воротами. Посмотреть на этот дом специально приезжали из других городов. А жил в нём, как вы уже поняли, бургомистр. Да не один, а с кучей чад и домочадцев. Было у него восемь дочерей - погодков и единственный сын - любимый, первенец, наследник и так далее. Звали его Юстиниан - Энкйус - Август, или попросту, Юсти. Между нами, говоря, в свои четырнадцать этот самый Юсти был донельзя избалованным ребёнком. В двухлетнем возрасте он едва не умер от лихорадки, и с тех пор все, особенно мать, прямо-таки тряслись над ним и всё ему прощали. Был он весьма рослым и сильным для своих лет, не дурак подраться, а так же втянуть знакомых мальчишек в какую-нибудь рискованную авантюру, за которую в ближайшую субботу все они дружно получали причитающуюся им порцию розог. Все, кроме Юсти, конечно. Его в жизни никто и пальцем не тронул. А зря, между прочим. Так вот, однажды весной было воскресенье. Родители и сестры Юсти ушли в церковь. А его самого оставили дома - в наказание за то, что у любимой персидской кошки их соседки - госпожи генеральши, ну, совершенно непонятно почему, оказалась подпалена шерсть на хвосте и боках. Наш маленький негодяй совершенно не страдал от одиночества -он сидел в кухне на столе (то и другое строжайше запрещалось), лопал клубничную пастилу и размышлял сразу о двух вещах - чем заняться, когда пастила всё-таки кончится, и на кого из младших сестёр свалить пропажу лакомства. И как только он отправил в рот последний кусок, один из вопросов решился сам собой -кто-то постучался с чёрного хода (надо сказать, что вся прислуга тоже была в церкви). "Ага!"-подумал Юсти и пошёл открывать. Его предчувствия касательно грядущего развлечения оправдались - на крыльце стояла нищенка! Да такая старая и страшная, каких свет не видывал! Сынок, дай мне хлебушка, пожалуйста, - произнесла старушенция. Бабка, ты что, сбрендила?! -разозлился Юсти. - Какой я тебе сынок? Ты зачем сюда пришла, стащить что-нибудь? Или уже спёрла? А ну-ка, давай сюда сумку и иди-иди отсюда! Юсти страшно разозлился, он кричал, размахивал руками и отнял-таки у нищенки её мешок, потому-что был выше и сильнее. Уворачиваясь (неожиданно ловко) от пинков дрянного мальчишки, старуха побрела к воротам, бормоча: "Ну, спасибо, сынок.". А Юсти всё прыгал, прыгал, кричал обидные слова и размахивал трофеем - старой пропылённой нищенской сумой. Когда захлопнулась калитка, он развернулся и помчался наверх в детскую. Ему было страшно интересно, что же носят в своих мешках нищие. Вытряхнул всё на пол и плюхнулся рядом. Там было много замечательных вещей - лоскутки, железки, обрывки бус, мелкие монетки соседних городов (ведь каждый город в те времена чеканил свою монету). Но самой замечательной находкой была большая круглая жестяная коробка, разрисованная клоунами, жонглёрами и акробатами. Внутри что-то сладко погромыхивало, Ломая ногти, Юсти открыл крышку и увидел, что там, переложенные папиросной бумагой, лежат леденцы. Да какие! Фигурные, яркие, как радуга! Лежат и сверкают на солнце. Мальчишка немедля выбрал самый большой и сунул в рот. Потом ещё и ещё... и не заметил, как коробка почти опустела. Только несколько конфет остались на донышке. Юсти решил оставить их про запас и сунул коробку под кровать. Прочие интересные находки разложил по ящичкам и шкатулкам, а неинтересные - выбросил. Вскоре из церкви вернулись родные, позвали Юсти к праздничному столу, но он отказался от еды - шутка ли - большая банка пастилы и коробка леденцов. Желудок у него разболелся, и остаток дня мальчик хандрил. А к вечеру ему стало совсем худо. Его уложили в постель, сделали кровопускание и обложили холодными грелками. Но это не помогло -он держался за живот и плакал. В полночь у Юсти открылась кровавая рвота, а к утру он умер. Говорят, на соседних улицах слышно, как он кричал перед смертью. Уже после похорон, убитые горем родители стали разбирать вещи своего сына, и нашли странную вещь -большую яркую коробку из-под леденцов, в которой лежала горстка острых-преострых разноцветных стекляшек.
Жила-была одна девочка. Может быть, даже где-то по соседству с вами, и вы её прекрасно знали когда-то. Когда девочке исполнилось два годика, родители подарили ей огромного плюшевого мишку. Белого. Девочка (а звали её, между прочим, Лёлька) забросила все остальные игрушки, потому что с мишуткой не могла сравниться ни одна из них. Лёлька росла, училась правильно ходить и говорить, потом читать и писать, а также множеству других вещей, которые должен знать и уметь любой человек. И всему этому с ней учился её белый медведь. Он давно перестал казаться ей огромным, ведь плюшевые звери, в отличие от детей, не растут. Но девочка продолжала сажать его на свою кровать, укладывать спать. И рассказывала ему обо всём, что произошло за день. Ответить он, конечно, не мог, но слушал всегда очень внимательно, блестя своими чёрными пластмассовыми глазами. А потом детство кончилось. Мишку с кровати переселили в неудобное гостевое кресло, где отродясь никто не сидел. И Лёлька всё реже рассказывала ему о своих делах, а иногда и вовсе поворачивала его мордочкой к стене, чего-то стесняясь. Мишутка не обижался на неё, он был мудрым и всё понимал. Теперь ему приходилось самому догадываться о том, куда исчезли мама и папа Лёльки, почему она сама подолгу не приходит домой, а когда возвращается, так странно ведёт себя. Сидя в своём кресле, он постепенно забывал то, чему его учила когда-то девочка, а его белая пушистая шёрстка становилась серенькой - от многолетней пыли. А однажды случилась беда. Из угла, где стояло кресло, мишутка не видел, что происходит в квартире, слышал' лишь крики, грохот, хлопанье двери. Потом стало тихо, но это было ещё хуже. Слишком страшная стояла тишина. Наконец, в комнату вбежала Лёлька, плюхнулась на кровать и сунула голову под подушку. Не глядя, протянула руку, схватила мишутку к себе и затихла. Мишутка молча ждал. И дождался. Лёлька по забытой детской привычке начала рассказывать ему о своей беде. ⌠Ничего у меня не получилось■- закончила она, теребя уши медвежонка наспех заклеенными пластырем руками с запёкшейся под ногтями кровью. А потом, наплакавшись, заснула. Мишутка сидел и думал. Лёлькина беда оказалась слишком невыносимой и огромной, и поправить ничего уже было нельзя. Да и что мог сделать игрушечный медведь?! Однако, он слез с кровати и на мягких непослушных лапках двинулся прочь из комнаты, размышляя о том, что, проснувшись, Лёлька наверняка доведёт до конца то, что у неё не вышло час назад. В большой комнате он осторожно обошёл лужу крови напополам с тёплой водой, стараясь не запачкать кровью свою белую шёрстку. Весь путь занял у него слишком много времени - ведь ходить плюшевому мишутке не доводилось уже много-много лет. В конце/концов, он, пошатываясь, доковылял до кухни, привстал на цыпочки, дотянулся до ручки газовой плиты и повернул её. Что ни говори, но он был большим игрушечным медведем. И вернулся обратно в детскую. Взобрался на кровать, и, вытянув лапки над спящей девочкой, пробормотал несколько слов заклинания. Лёлька перевернулась на бок и перестала всхлипывать. Мишутка привалился к её боку и сам незаметно задремал. Ему снилась волна ледяной воды, на гребне которой покачивалась игрушечная яхта с парусами из фольги. А вода всё холодней, холодней... И женский отчаянный крик: ⌠Мишенька-а-а!■ Лёлька вздрогнула и проснулась. Лежать было жёстко и неудобно. Она пошевелилась и обнаружила, что лежит на спине в каком-то ящике, стоящем на полу. И вместо джинсов на ней какое-то коротенькое колючее платьице. А потолок почему-то высоко-высоко. И тут она увидела над собой Плюшевого Мишку. Он стоял рядом и был огромный, как в детстве - давным-давно. Мишутка подал Лёльке лапу и помог выбраться из серой картонной коробки, на боку которой бьыа приклеена бумажка с надписью: ⌠Кукла Оля в шерстяном платье. Ц.4 р.50 коп.■ Пойдём, надо спешить, -сказал Мишутка. Сейчас сейчас, - ответила Кукла Оля и оторвала с пластмассового запястья невесть откуда взявшийся там кусок пластыря. - Всё, я готова. Неуклюже переступая пластмассовыми туфельками, она побежала к дверям, где ждал её Мишутка, схватила его за мягкую лапку и они вместе вышли на лестницу, тихо притворив за собой дверь квартиры. Их ждали другие дети.
|
|||||||||